Как тебе живётся без мечтаний,
моя девушка ушедших лет
Замужем, наверно, со стараньем
ты несёшь семейный крест.

Муж, конечно, из учёных,
как и ты, он видимо, учён!
И наукой увлечённый,
редко скажет о другом.

Никогда с тобой он не мечтает,
как мы когда-то о любви,
той, что до могилы не оставит,
и в том свете нас соединит...

Я за годы мало изменился,
внешне – это ерунда!
Я с любовью рано обручился,
сохраняю верность все года.

Я хожу и думаю, как прежде,
всё о том же славном дне, –
когда сбудется одна надежда,
когда вдруг причудится тебе

подойти ко мне, однажды,
чтоб вернуться в прошлый сон,
где любви не мыслилась пропажа
и мечталось нам вдвоём.

26 мая 2004

Интриган дешёвый на поклонах
ты из мальчиков «Извольте что!».
В прошлом был ты комсомолец,
а теперь сиделка у лотков!

Что ты можешь мыслить об искусстве,
пары книг серьёзных не прочтя?
Говоришь зловонное о самом лучшем,
наивысшим в книгах для меня.

Жалок вид твоей бунтарской речи,
в стиле тех же самых пескарей.
Сколько в слове твоём желчи,
нелюбви к достоинству людей!

Если я кого, когда ругаю,
если матом крою иногда, –
это ничего ещё не значит,
это форма слова, – ерунда.

Мне дано от бога! – это слишком,
чем представить мог когда-то ты,
потому я исхожу от силы высшей,
от истинной шагаю я любви.

Потому мне все в миру любимы,
даже тот на веточке шустряк, –
как бы не было, мы все едины,
на планете каждый всем земляк.

И не значит, что я в поцелуях
обнимусь с законченным ослом,
но постигнув истину святую,
говорить умею и с врагом.

И твои подарочки-советы,
недоумка в собственном чаду,
не нужны мне, будто лыжи к лету,
и коньки у озера в жару!

26 мая 2004

Нужда – всегдашний бич поэтов!
Живи в веках и существуй сейчас,
когда решил чужие видеть беды,
ведя о людях праведный рассказ!

Неважен уровень, – важна возможность
от грязи денежной свободным быть!
Как я устал всегда быть осторожным
в боязни рупь случайно обронить!

Да я гульваню и, бывает, слишком трачу,
так это же, когда деньги полно
по меркам нищеты российских мачо
с дырявыми карманами в пальто!

Эх, нищета, – российская приправа
ко всем баландам русского житья, –
кто не узнал тебя, тот не залижет раны,
и вряд ли подвиг совершит в стихах.

Чтоб жизнь узнать и написать правдиво,
кусок засохший надо бы узнать!
Не пострадав, уверен, пошло, некрасиво
о том куске возможно написать!

26 мая 2004

Нам паспорта серпастые сменили,
исчез в истории советский человек.
В проблемах быта никого не обвинили,
все, как и прежде, – крайних нет!

Народ надеялся и требовал расправы,
пусть по суду того желали наказать,
кто жизнь испортил нынешней отравой,
не жить, а постоянно выживать!

Нет равенства в стране перед законом,
богач, политик вывернет себя
из ситуации возникшей в воровской основе
и не грозит ему скандальная статья!

У них всё схвачено на сцепке хлама денег,
без капитала – они пустышки и никто!
Поэтому страну дербанят и бесстыже делят,
спасти её довольно нелегко!

Поэтому нет гордости за новую бумажку,
с орлами кровожадными нет снов
о том, что в будущем закончим выживанье,
и будем жить по правилам во всём!

26 мая 2004

Какие вы друзья? – Дешёвки, да и только!
Что разговор вести о правилах начал,
когда был друг, и сгинул мой Серёжка,
один который сзади прикрывал!

Серёга бил, когда я страстно бился,
не разрывал трусливо сцепки драк!
Он был мужик и ангелом сокрылся,
был другом он, и вовсе не дурак.

А, если трусы вы, так с трусами дружите!
Ваш эшелон уместен на земле.
Друг другу по ушам геройски наложите
сырую кашу разговоров на воде.

Мне ж о Серёге по церквям молится.
Спаси же душу, господи, его!
Такому другу в памяти храниться,
и быть воспетым в небе высоко!

26 мая 2004

Я не люблю молчаний ядовитых,
построенных на жалкой высоте
мне говорящих гордо: «Квиты!»,
и бьющих в позвоночник по судьбе.

Да я неправ бываю даже часто,
но я от слов своих не отступал
в которых искренностью мчатся
благие чувства дружеских начал.

Возвышенность молчащих нежеланий
вступить в отрытый крепкий спор, –
есть низменность обидчивых восстаний,
эгоизма собственного вздор!

В молчании хранится жалкий норов,
претендовать на высший эшелон,
идущих по изысканным дорогам,
в самовосхваления притон!

Я очищаюсь от молчаний ядовитых,
не дружеских обидчивых пустот.
О, кто-нибудь, такой же приходите,
поговорим без фальши и морок!

26 мая 2004

Когда-то я вступил на путь,
меня с него не сковырнули –
соображенья выгоду копнуть
в местах, где многие копнули.

В карьерном деле знатоки,
учили истинам всеобщим, –
мол, ты поклоны изучи,
тогда и ноги станут прочно.

Я возражал: «Радикулит
приобрести в поклонах можно!
И пошловатый вижу вид
в прогнутости творожной!».

«Не будь же, парень, дураком! –
мне знатоки кричали стойко, –
Чем чаще делаешь поклон,
тем лучше у тебя сноровка!».

О, жизни юной тренера,
ошиблись дружно вы, – спасибо!
Не гнётся крепкая спина
под прессом выгоды сметливой.

Пригнутые имеют сотни льгот,
(Пусть не в открытую имеют!)
а для меня души свободный ход,
всех льгот безоговорочно ценнее.

Не стал я гибким торгашом
во времена продаж пошлейших!
Пусть проживу не согнутым с горбом,
но без науки сволочнейшей!

26 мая 2004

Болтовни послушал вдоволь
пьяных, трезвых задавак!
Я хочу услышать слово
то, что просто благодать.

Это слово без апломба,
в этом слове вся душа!
Слушать радостно готов я,
если слово от тебя!

Я хотел бы без подтекста,
без игры и с ветерком
самых искренних ответов,
без вопросов на пустом.

Не приемлю такт паскудный,
измаравший честный вид.
Не приемлю я иудство,
фальшью липкой говорить.

При дожде и при погоде,
каждый волен поступать.
Не отмоют подлость годы,
временам не оправдать.

Выставляют и тактичность,
чтобы правду задавить!
Усложнённость обезлички,
в пустоте словесных битв.

От безделий вы заврались,
спекулянты из словес, –
по понятьям сторговались,
заварился сложный текст.

И в интригах наторевши,
речь ведёте вы легко, –
словом больше или меньше,
я не слышу ничего.

26 мая 2004

Он прожил жизнь достойным самураем,
так было б правильно его назвать!
Свою судьбу он в сторону любви направил
мечом способным к жизни возвращать.

Мечом был скальпель и науки ясность,
которую дарил он в дни угроз
для тех, кто проявив пристрастность
в погибель падал во весь рост.

Когда расплата приходила жутко,
он бился до последнего всегда,
жизнь возвращал, чтоб тикала в минутках,
затем в годах до неизвестного конца.

Он был хирург и самурай одновременно,
который выиграл в сраженьях жизнь
из множеств мастерских мгновений,
в которых «янь» скрепило «инь».

24 мая 2004

У жизни есть прекрасные начала,
жаль не всегда возможно их развить,
и, кажется, что будто бы случайно
другим путём приходится ходить.

Всему легко находим оправданье,
любой поступок валим на судьбу,
тем, укрывая пошлые желанья,
скрываем суть позорную свою.

Случилось так, случилось бы иначе,
но где-то скрыт причины перст,
нам указующий из первобытной страсти,
из глубины болотных мест.

Он направляет на постыдство изменений,
когда прекрасное мы превращаем в яд.
Так и течёт рекой отвратных поколений
руками сделанный при жизни ад.

Но прелесть жизни в том, что есть надежда,
проснувшись утром заново начать,
начал прекрасных трудное движенье
и этим жизнь, когда-то увенчать.

24 мая 2004

Не верь, что нелюбимой ты была,
не верь, что и сегодня нелюбима!
Ты в памяти осталась навсегда,
мы в ней вдвоём неразделимы.

Пусть в жизни счастье не сбылось,
оставим ей любые прегрешенья!
Но в памяти любить нам довелось
святое множество мгновений,

навек оставшихся внутри,
каскадом не исчезнувших мечтаний
о том, что вместе остаёмся мы
пусть в виртуальном состоянии.

24 мая 2004

Россия необычная страна!
У нас всё общее недавно было.
Ей не подходит мерка торгаша,
седая запада кобыла.

Народ российский не поймёт
зачем отдали недра в лапы,
тех, кто безжалостно сосёт
нефть для наживы от продажи?

На месте высосанных ран,
никто ресурс не пополняет!
Трещит богатого карман,
земля российская нищает.

Конечно, невозможно накормить
страну, где остановлены заводы.
Пора в колокола Россия бить,
иначе ждут пустые всходы.

Останемся у тысячи корыт,
и рыбку золотую не поймаем.
Уже вопрос давно стоит,
и быть ли русским? – мы не знаем.

23 мая 2004

Ты очерствел, как кожура ореха,
всех подчинил для личного успеха.
Ты занял пост не для служения народу,
ты тянешь всё себе в угоду!

Твои слова – долдонство популиста,
тебе народ наш ненавистен.
Кто в дудку не дудит, в твою валторну,
тех презираешь ты прокисшей мордой.

Забыл, чей хлеб ты ешь, чью носишь обувь,
забыл, кого обкрадывал упорно!
И пусть в раскладе ты почётен поголовном,
ты жалкий червь в молве народной!

23 мая 2004

Твои масштабы велики
в размерах выдумки фальшивой,
что в окруженье дураки,
и ты один во всём сметливый!

Прошла эпоха дураков,
сегодня многим видно:
кто рядом и в какой
он степени постыдства!

Когда вплетаешь нагло ложь,
не думай, что не замечают, –
как ты на окружающих плюёшь,
и за людей немногих посчитаешь.

Твоя позиция была ясна
ещё при коммунистах, –
под них подкладывал себя
и этим мог, тогда гордиться.

Сегодня ты, конечно, демократ,
знамёна запросто меняешь, –
придёт фашист, ты будешь рад,
себя на должность продвигая.

Таких, как ты стреляли по лесам
в войну герои-партизаны!
Ты, впрочем, знаешь это сам,
и потому с охраной.

23 мая 2004

Он мне не друг, но и не враг,
приходит часто просто так.
Бутылку водки принесёт,
расскажет, – многое сечёт.

Он знает где, и что почём,
он в книжках умных утончён,
наук житейских кандидат,
ему всегда бываю рад.

Он не в обиде на меня!
И то, что спорю я всегда
его не трогает никак…
И может друг он мне и брат?

23 мая 2004

Ничего не требую,
сам себе пою
свои песни свежие,
рано по утру.

И совсем по новому
из души идут,
мои чувства сольные,
и слова живут.

23 мая 2004

Не был я бездельник,
я ковал всегда деньгу,
знал коммерческое дело,
вёл людей, – держал семью.

Начинал я при Советах,
был при должности и крал,
я бюджетную монету
в свой карман переправлял.

И толстел не только внешне,
и зажирен был душой,
жал своих, не знал о чести,
по всему я был плохой.

Жизнь казалось лучшей песней!
Деньги мог я укрупнять,
при разрухе постсоветской,
когда Ельцин – партократ,

разрешил порвать свободно
на клочки страны запас!
Что и делал я нескромно,
хапал всё, что видел глаз.

Мне по нраву было диво,
капиталы отрывать!
Где когда такое было,
всю страну так раздевать?

Ой, свезло нам, стало классно!
Мы прорвались на Клондайк!
Поделили всё на части,
жил копеечкой простак.

В дураки попал народ наш,
ну, а мы кто власть имел
заварили сверху кашу,
кто плевался, кто-то ел.

Нам поверили, что будто
лучше будет жить любой,
стоит только подтянуться
и в кармане доллар твой!

Мы, конечно же, солгали,
врал и Ельцин – президент,
что такого мы не знали,
что такой случится вред.

Всё известно было раньше,
катаклизм понятен был!
Болтовня пустых гарантий,
прикрывала ход нажив.

Отвлекая с пониманьем,
мы тащили кто, как мог.
Для прикрытия занятий,
стал помощником нам бог!

Ну не сам, конечно, боже,
мы открыли ширь церквей,
если что – кого тревожит,
обращайся, слёзы лей.

Как всегда, мы знаем пользу,
и в молитвах тот же толк.
Мы старались для народа,
свой набили кошелёк!

Не пойдёт роптать смиренный,
не потребует своё!
Жизнь настроилась отменно,
денег валом, – что ещё?

Что ещё нам нужно было,
когда всё в карманах есть?
Пол-России удавили, –
криминал, всему отец.

Ну, а как же было строить?
Как вести большой корабль?
Допустить к корове дойной
необученных ребят?

Вот и брали с пистолетом,
чтобы бы бизнес развивать,
пригодились и атлеты,
конкурентов устрашать.

Перебили часть России,
стали жить, да поживать,
развивались, не тужили
не хотели умирать.

Но со мной случилась бяка,
сел я как-то на иглу!
И сойти не мог никак я,
лил по венам наркоту.

Мне казалось, будто завтра
завяжу я этот грех, –
я себе не мог признаться,
что бороться силы нет.

Время шло, летели годы,
стал худым, жена спала
с пацаном молоденьким,
наконец-таки ушла.

Я бросать пытался десять,
а, быть может, больше раз.
Не сдружился я с успехом,
у иглы большая власть!

Таял бизнес, стало худо,
компаньоны отошли.
До сумы остались сутки,
шаг остался до тюрьмы.

Никому я был не нужен,
жизнь сорвалась с молотка!
Понял я, что будет хуже,
что спасёт меня петля.

Сын забыл, – он за границей,
тоже плюнул на меня!
Что осталось? – Помолиться?
Но не двигалась рука.

И уже на самом крае,
перед смертью на краю, –
подошёл ко мне мой ангел,
и подвёл он к алтарю.

Ангел канул, я остался
богу с чувством говорить,
что в грехе вовсю устал я,
что хотел бы искупить…

Строго бог глядел с иконы.
Поделом, да будет так!
Сговорился с военкомом,
и пошёл я воевать!

Я за новой жизнью ехал,
или смерть свою искал? –
Сквозь войну пошёл я к свету,
ничего я не желал.

Здесь меня все уважают,
«батей» вежливо зовут, –
о плохом они не знают,
доверяют, в бой идут!

Я, искал вначале смерти,
в искуплении грехов,
а теперь ты, не поверишь,
жить хочу для пацанов.

Заслонить хочу собою,
и пытался, – не дают!
И сплоченные судьбою,
пятый год уж берегут.

Здесь узнал я честь и дружбу
не похожую на бред.
Никогда не будет хуже,
на войне достойней смерть.

Всё прекрасно, – рядом братья,
пуля дура, жить – не жить!
За друзей бывает страшно,
остальное не страшит.

21/22 мая 2004

Не хочу быть частью,
не хочу частичкой быть
во всеобщей страсти
ближнего давить.

Чем угодно давят,
лишь бы часть урвать
незаконных паек,
чтобы жировать.

Мне противно время,
когда сладко лгут,
что торгующее племя
к счастью приведут.

Даже вера на продажу
с молотка пошла,
болтовнёю мажут
первозданные слова.

Никакого нет единства,
это главный блеф,
оккупирующих свинством,
это вправду есть.

Под пятою аморалов
вся российская страна,
как и прежде генералы,
солдафоны у руля.

Беспредел их длится долгий,
но молю и верю я,
наконец-то будет вольной
наша русская страна.

Жалко нету амбразуры
за Россию лёг бы я
против наглой диктатуры
жить по правилам рубля!

С ощущением животным
на охоту за деньгой
выхожу с понятьем прошлым,
честным быть, перед собой.

Но правдивых бизнесменов
здесь бомжи на свалках ждут
кто не рвёт, тот не сумеет,
в гору дел не возведут!

Вот такая значит «слава»,
может многих ожидать
подзаборной пьяной сявкой
можно век свой коротать.

Чтоб такого не случилось,
нужно грамотно солгать, –
в жадном деле – это сила,
честь не стоит вспоминать!

Всё, что в книжках накатали
наши деды и отцы,
нынче всё верха попрали,
власть прибрали куркули.

Но талдычат о наследстве,
и о связи всех времён,
те, кто вытравил всю светлость
из доставшихся знамён.

Если шли за правду деды,
то за, что теперь идут
мои юные соседи
в край, где запросто убьют?

Знаю, там погибли Блоки
и Есенины там мрут,
пацаны, срывавшие уроки,
и примерным там капут!

И в мозги народу чешут,
устремляются внушать,
что большое дело чести
нам на бойнях погибать!

Кто сказал, что всё прозрачно
и понятно до корней?
Что всё дело в главной части,
в единении частей?

Никогда не скажут правды
в стойком обществе продаж.
Правят низменные страсти
и обман им строгий страж!

20 мая 2004

Во хмелю и смерть красна,
не заметил, как «отъехал».
И бояться на фига,
том простят и встретят.

Жить, конечно, мудрено,
хорошо не все умеют,
чтобы с честью заодно,
совесть вдруг не предать.

Ни к чему мне давний спор
с правотой постыдной,
знаю вор не прокурор,
издаля, то видно.

Но бывает сущий вздор,
говорят, случалось,
прокурор бывает вор,
люди точно знают.

А ещё прослышал я,
что воруют даже,
те, кто жизнь не тратит зря
на моральной страже.

Предался пороку мэр,
и повыше тоже,
значит, в бога только верь,
человек не вышел рожей.

Человек он просто вор,
он не может честно, –
даже с богом договор
подправляет спешно.

Человек он зазвучал,
к сожаленью горько, –
на гордыни наплевав
он ворует робко.

Что же лучше во хмелю
жизнь прожить и сдохнуть?
Красть никак я не могу,
но не пью – не сохну!

20 мая 2004

Окруженье моё в детективах, да в пиве
что-то смыслит, под водкой грозя,
всем, кто душит народ чёрной силой,
кому хочется больше иметь завсегда.

Окруженье моё жизнь не ценит особо,
ему бы лишь пить, да и вовремя жрать,
и залиться бы водкою вечером вдоволь,
и затем хорошенько до восхода поспать.

Что делать в стране устремлённой к наживе,
тем, кто в люди не сможет попасть?
Попивают подделки в этикетках красивых
повышают доходов постыдных запас.

Окруженье моё погибает морально
потому что нет веры и желания жить
по указам экспериментаторов бездарных,
не знающих толком, что и как проводить.

Окруженье моё день и ночь только пашет,
с копеечным выходом, хоть как-то тянуть
дней отпущенных жалкие крохи и пайки
и ночей, если вдуматься, – жуть.

Окруженье моё не ходит в театры,
редко слушает бардов и остальных, –
окруженье предпочитает Киркорову нарды,
или картишки с пивком на троих.

Окруженье моё всегда остограмит,
если с утра или ночью тяжёлый бодун,
состоянье такое окружение знает
и спасёт, если разум заходит за ум.

Окруженье моё шашлыки уважает,
нет, так «варёнка» за мясо сойдёт.
Окруженье моё в небытие улетает,
место другим окруженьям сдаёт.

20 мая 2004

Соскучился, я по тебе соскучился,
уже бессмысленно, уже всё зря!
Впустую мучаюсь, – разлука мучает,
и каждый день со мной тоска.

Расстались мы, да так неожиданно!
Из нас двоих никто не знал.
Наверно, свыше суд прижизненный,
небесным промыслом был дан.

Я так любил тебя, и мне не верилось,
что ты забудешь вдруг легко меня!
Такая значит по судьбе ты встретилась,
и это, может быть, совсем не зря.

Пусть скука мучает и не дождаться,
ты не вернёшься снова в дом!
Но буду ждать и в памяти скитаться,
и верить в выдумку, – желанный сон.

10 мая 2004

В последнем заблуждении души,
я думал, в дружбе не бывает лжи!
Я думал, дружба искренности раж
среди бездуший, чувственных продаж.

Я думал дружба – есть простор,
людей свободных среди гор!
Всё было, – мрачные холмы
с опасным кодексом братвы.

Нет дружбы там, где дружно врут
один другого сладостно ведут
вокруг сто сотой пустоты,
нет дружбы в хламе болтовни.

17 мая 2004

Я в окружении торгашей,
меня сжирает их Кощей!
Торгуют мыслями, душой,
торгуют "ширкой", анашой!

Им наплевать, что продавать,
им нефть на запад отливать
за цены, чтобы лучше жить
могли они, и наклонить

своих рабов, увы, всех нас,
что в задней очереди касс
на полученье собственной земли,
которой нет для нас, увы!

Идёт негласная война,
нас душит воля торгаша!
И главный их, хоть с виду мил
на шкуре нашей накопил.

О чём вести, какую речь?
Изводят люд, – нельзя пресечь!
Ну выйди, нищая страна,
скажи, что ты ещё жива!

Иди, шахтёр, и требуй свой,
кусок, не досланный в забой!
Смотри, обобран нагло ты,
вокруг жируют торгаши.

Иди, потребуй жалких каш,
кто гол в стране продаж!
И за подачки не продай
наш трудовой последний май.

Иначе первыми не быть,
быдло́м мычать, полову грызть!
Не отдадут нам лучших дней
никто из властных торгашей.

Пора проснуться, хватит спать,
и на Нью-Йорк года кивать,
нас скоро водкой изведут
и грязью проданных мазут.

Страна ресурсами сильней,
любых за морем торгашей.
Пора проснуться и понять
кому и в чём Россия мать.

Тому неплохо поддала,
других к могиле подвела!
Да сколь же можно горьких слёз
лить в застоявшийся навоз?

Что толку, если демократ,
дубиной может нам поддать?
Давили танками Хрущи,
теперь спецназами они,

все те, кто предали народ,
как промычавший что-то скот.
И как же быть? – Кому склонить
доверий маленькую нить?

Нет веры жадным торгашам
и щедрым веры не отдам.
Умру я пусть, и мой народ, –
быть может, бог всех разведёт!

16 мая 2004

Ворковала, говорила
и в отказ пошла!
Надоело, – суп варила,
мол, устала я.

Я не против, пролетаю,
жизнь надломана!
Снова песни сочиняю
перебором под гитару я.

11 мая 2004

Есть люди, что уводят от людей,
пытаются настойчиво склонить
в пыл недомыслия зауженных идей,
ведущих в нравственный тупик.

Они бессовестно бахвалятся с трибун,
коптящий факел разжигают для толпы
и вождь их тренированный болтун,
означит перспективу впереди!

Другие есть, что также от людей
настойчиво уводят с помощью словес
под рюмку в закрученность страстей,
и в недодуманный мыслительный замес.

Такие тоже доверительно ведут,
но только тихо «ездят по ушам»,
такие от беседы пьяной ждут,
поддержки сказанным словам.

Мне приходилось в дудку поддувать,
я тоже грешен, но и всё-таки спасло
желание – своею головою всё понять,
всегда найти во всём своё!

Меня душили, применяли и шантаж,
на дружбе попытались спекульнуть.
Я видел истину, что мир он прежде наш,
затем для каждого беспутство или путь.

Для всех и каждому я вижу бренный мир,
пусть не со всеми, но не в закутках –
с принятием лекарств от пламенных задир,
или от шепчущих про свой размах.

Как мне угодно, так и буду поступать,
с ошибками, скрывая за улыбкой боль,
но никогда, никто не сможет нагибать,
мою осмысленную роль.

19 мая 2004

Не могу сказать отлично,
но живу я хорошо.
Заработал на три спички,
заработаю ещё!

У меня во всём везуха,
стал почти, что без зубов,
скоро буду я без слуха
обладателем очков.

От меня жена сбежала
к другу Ваньке-торгашу!
Жизнь совсем подорожала,
носит рупь в одну семью.

От меня ей нету толка,
Ванька тоже бороздит.
Во главе сейчас сноровка,
знать где, что и как добыть?

Что с меня простого хлопца,
работяги-дурака?
Бабе нужен тот, кто бьётся
за достоинство рубля!

И в борьбе той средним классом
назовут когда-то их,
остальные просто масса
для развития других.

Говорил их первый – Ельцин,
заработать честно дам!
Вот сижу теперь без места,
вспоминаю по годам,

по годам давно ушедшим,
с дефицитами, со всем,
что казалось неуместным
для желанных перемен.

Перемены те настали,
лишь для тех, кто вечно крал!
Работяг в стойло́ загнали,
«Караул! – кричи, – Аврал!».

Только власть едва ли слышит,
ей всё время невдомёк.
Добавляет в адрес нищим,
«Сколь им надо в жадный рот?».

Мы, конечно же, зажрались,
и не любим зря властей!
Недовольной, глупой стаей,
гляньте, – нет очередей!

Пива валом, хоть залейся,
водки «катаной» полно
ужирайся за копейки,
отыщи в бутылке дно!

С анашой с той лихо вышло,
садют крепко, – не кури!
Счас у власти кагэбисты,
с этой властью не шути!

Да и правильно, – на кой нам?
Все пойдем мы на дзюдо!
Бросим пить, – деньжат накопим,
и в ковры все головой!

Нам усвоить бы, однажды,
всем единым сплавом масс, –
о заботе власти важной,
и о том, что всё для нас

будет, может быть, не скоро,
может, кончиться и нефть,
но потомок с огородом
будет фермером коптеть!

Не получится! – Так что же?
Нам не стоит горевать!
Батраком в стране восходов
будет можно проживать!

А не так, – пойдём в лакеи,
лишь бы крепкая спина!
Ну, конечно же, и шея
нас тогда б не подвела.

А товар дадут китайцы,
сингапурцы тоже шьют.
Мы ж как беглые нанайцы
замелькаем там и тут!

В деле важном с господином,
лишь бы лишку не сказать,
а не то под зад, и в спину
на помойке проживать!

Ну, а там нам трудно будет,
нет пособия бомжей!
Прочитали бы про мусор,
и узнали б поскорей:

Как у них там? – Кто в «законе»?
Что по чём? – И что там как?
Для кого нам быть в наклоне?
Кто там главный? – Чей общак?

Так что дел нам вскоре хватит,
не у нас, так у детей!
Зря Зюганов власть ругает,
нет в стране очередей!

И зачем вообще ругаться
на властей, – на их порыв?
За народ им надрываться,
из последних кажут сил.

Потому на мерседесах
все усталые спешат –
в заседания и съезды,
свой народ соединять!

Не допустят «сепаратов»,
этих «истов» - главарей,
что доводят до развала
по заданью Алькадей!

Что поделать, если всюду,
террорист жить не даёт?
За свою бояться шкуру? –
Это братцы не пройдёт!

Мы единой цепью ляжем
под обломками домов!
Мы им всем, паскудам, скажем:
«Нету больше дураков!».

Нам бояться непристало
за житуху, – за житьё!
В чём найдёт власть оправданье,
за такую, за её?

Потому мы лечь готовы,
где угодно, – хоть в метро!
Взрывов мало, мы поможем,
взрывом газа своего!

Да и жить в квартирах смысла,
нет особенно сейчас, –
за квадраты оптимизмом
не тревожит плата нас.

Если пенсии повысят,
знать опять взрастёт цена,
никакого жить нет смысла,
жизнь к жратве вся сведена!

Мы не ходим по театрам,
в гости мчимся иногда,
чтоб отведать или тяпнуть
самогона – первача!

Юмористы к нам не едут,
видим только их в окно!
Иль за стенкой, вон соседи
веселят народ ещё.

Непосильной стала плата,
мы не ходим на концерт,
где народные ребята
ни о чём поют под «бенд».

Не поют нам про Бориса,
что он лечь на рельс хотел,
наш народ опять ошибся
в геометрии госдел.

Обещал и лёг, но вдоль он,
поперёк, он – не дурак!
Дураки в собесы ходят
смех-подачки получать.

Не поют про коридоры
и про залы не поют,
хвалят рупь сегодня хором,
что от провода берут.

Этот провод газа-нефти
нас спасает от проблем,
правда, нет хорошей песни,
и об этом нету тем.

Мы б с товарищем сходили,
мы б послушали тогда,
тех певцов, их звук фамилий
заучили б навсегда.

Нам известен лишь Иосиф,
этот впрямь за свой народ, –
правду матку в песнях косит,
душу истиной скребёт.

Так что слушаем Кобзона,
не хрен слушать остальных!
Ой, забыл, – сказала Соня,
чайный есть дуэт двоих!

Мы прослушали бараком
в исполненье модном их –
песнь Высоцкого со страхом,
хорошо он не в живых!

Ну а так, – я краем уха,
не ослепши до конца
вижу, лижут, потаскухи,
свои бабские уста.

Вру опять, припомнил снова,
эскадронного гонца!
Акробата циркового,
всенародного певца!

Этот может, зал весь встанет,
подпоёт весь зал страной!
Но барак наш пролетает,
нет нам песни – ни одной.

И зачем петь про кормильцев,
коль нас кормит запад-друг?
Лучше спеть нам про столицу,
про её сомкнутый круг.

Ну, а то, что за пределом,
пусть бесплатно пропоют
полупьяные соседи,
что сто грамм ещё нальют.

10 мая 2004

Патриотизм ты прививаешь,
воевать сам не пойдёшь!
За тебя пусть умирают,
ты в достатке проживёшь.

И дельцы тебе помогут,
в этом деле знатоки, –
на гробах молитвы сложат,
в мир иной сопроводив.

Хорошо и распрекрасно
под гитарку ложь прольют.
И о подвиге расскажут,
общей песней подпоют!

Только где-то, где-то, где-то,
ходит истина одна, –
жизнь любому человеку,
не на смерть была дана!

На словах пустых о бойнях
зарабатываешь ты.
На могилах патриотов
набиваешь кошельки!

Я тебя легко узнаю,
сноровистый мужичок, –
в комсомольцах первым раньше
в коммунизм ты также влёк!

И таких в России валом,
хоть горохом покати!
Узнаю шакалью стаю,
вы по-прежнему ловки.

Вы остались при портфелях
вы остались при чинах!
И железный смотрит Феликс
в голубиных орденах.

Вам бы каждому на темя
налепило б орденок,
птиц свободных племя,
люди б знали «Патриот!».

Сколько вас на свете было,
и уверен, будет быть!
Никакой народ – Гаврила,
никогда вас не сотрёт.

Как клещи́ на теле русских
вы расселись кровь попить,
по - наследству очень вкусно
вашим детям вампирить.

И пойдут они в конторы,
так же звучно призывать!
Сделать поздние аборты,
на войну кого-то слать.

Кто затеял всюду бойни,
тот и пусть воюет сам!
Или вы, что в патриотах,
спрятав шкуры по кустам,

пацанов безусых шлёте,
станьте первыми в боях, –
может быть, тогда поймёте,
как любить не на словах!

10 мая 2004

Ты уходишь в направленье,
куда ходят напролёт, –
там обрыдлое стремленье
набивать свой кошелёк.

Там один другого гонит,
чтобы выжить самому, –
просто так, там не напоят,
ищут выгоду одну.

Там не любят менестрелей,
песни лживые поют.
Ненавидят там соседей
и друг друга предают!

Никогда не ищут бога,
а в предложенном ведут,
не молитвы – разговоры,
что к богатству приведут.

И деньгу там любят дети,
ею дышат и живут!
И, конечно же, конфеты,
по-верблюжьему жуют.

Там все плачут о растратах,
беспокоит их цена!
И боятся жалким страхом
потерять процент с рубля.

Иногда дают подачки
для ближайших на прокорм,
чтобы взявшие молчали,
и глядели стайкой в рот!

Так что следуй, – путь проторен
и запомни навсегда, –
что со мной ты не знакома,
и не знала ты меня.

10 мая 2004

Мне дала подруга Нюра
для клиентов карту «вип»,
чтоб купил себе компьютер,
«Современно, стало быть!».

Я пошёл, мне объяснили,
что теперь я, как не все, –
у меня в процентах скидка,
что персона я – «мусье»,

что теперь имею право,
я отдельно заходить
в кабинетик по продаже
предъявляя карту «вип».

Мне понравилось быть «випом».
«Деньги есть – давай сюда!».
Важной птицей походил я,
что мне очередь, – толпа?

Мне секьюрити с прогибом,
с уваженьем господа:
«Распишитесь! – Получите!
Заходите, к нам всегда!».

Я доволен был, играясь,
в эти «пентиумы три».
Но в четвертом просыпаясь,
понял, – нет былой страны!

Раньше было всё «по связям»,
или в очереди стой!
А теперь ты выше классом,
если делишься деньгой.

И деньжат немало нужно,
чтобы в «випы» попадать.
Где их столько обнаружить,
если дачу не продать?

Если бабушка наследство
не пришлёт под Новый год?
Если не скупец отец твой,
или мамочка не жмот?

Побывать мне в этих «випах»
на всю жизнь раз довелось,
будто я проехал в джипе,
как какой-то важный босс.

Деньги будут, вы зайдите,
мне такое удалось!
Всё нормально, но простите,
если встречу, буду бос.

Я хожу в дырявых тапках
без носков дышу стопой.
Вип – клиентом быть приятно,
и неплохо быть собой!

По себе надел я шапку,
ту, что Сенька изобрёл.
На чужую еду дачку,
заработать на хлеб – соль!

Занесу потом в компьютер,
сколько акров пропахал!
В интернете скину Нюрке:
«Вип-клиентом, Нюра, стал!».

10 мая 2004

Из снов моих ты не уходишь,
ты остаёшься целовать!
И поцелуями настойчиво тревожишь,
и не даёшь спокойно спать.

Во снах с тобой мы в зиму едем,
скользит и грузнет мощный джип,
мы чудом достаём его из снега
и снова вместе продолжаем жить.

Ты в снах со мной во всём согласна,
я соглашаюсь полностью с тобой, –
делю наш путь во всём прекрасный,
моя когда-то незабвенная любовь!

Осталось в долгих снах тебе моею,
любимой оставаться навсегда!
Спасибо, что от этого года хмелею,
что ты во снах осталась для меня.

7 мая 2004

На тебе нет лица, ты его износила,
красишь ветви бровей,
пудришь носик форсливый!
Неужели когда-то была ты моей?

Неужели тебя я желал и возвысил
до природы богинь?
Без персоны твоей неужели не мыслил
свою в будущем жизнь?

6 мая 2004

Ещё нам что-то светит впереди,
не так уж много, но осталось.
Жить, говорят, не поле перейти,
прожить сложнее оказалось.

Не получилось по рецептам мудрецов,
тем более по школьным поученьям.
Под корень подрубили дедов и отцов,
зажили в новом измерении.

Былые комсомольцы сделались жульём,
им призывать и красть одно и то же!
С таким обозом мы едва ли доползём
к местам приличным в мировом походе.

Куда ни глянь, из бывших коммунистов
и малый толк от этих приживал.
Им от предательств надо б удавиться,
не педствовать с невозмутимостью менял.

Ну кто ж сказал им, что опять в порыве,
в единстве деланном мы все пошли,
стелить им на ночь барские перины,
и выносить страною их горшки?

Кто рассказал? – Те слабаки, что прежде,
хвалили коммунизмов близкий рай?
Кто рассказал, что верим мы в надежды,
что все берут подачки их на чай?

Загнали в нищету пусть даже с обладаньем
авто, домов…– Всё это скарб!
Души российской вижу увяданье,
народа русского немыслимый распад!

И если что-то светит нам на горизонте,
так этого рукою не достать!
Не верите, попробуйте, – дотроньтесь
к горизонту, что будет убегать.

6 мая 2004

Когда ты шла свершать предательство,
не сдвинулись планеты со своих орбит.
Всё на местах, – лишь обязательства
слетали в пропасть под названьем стыд.

6 мая 2004

Иные прячутся за обороты фразы,
с присыпкой философского ума,
тем создают легенды о прекрасном,
и мудрецами мнят действительно себя.

Я не затем пришёл на поле Русской Речи,
пришёл я всё словами точно называть!
И если буду я в размытости замечен,
не буду это как угодно отрицать!

3 мая 2004

Знакомый мне о нём сказал,
«Смотри, он просто гнида!».
Да я и сам в нём что-то замечал
от неприличнейшего вида.

Он хитрый потрох, – тихий жук,
крадётся в темах постепенно.
На ус мотает, – как живут,
завидуя внутри самозабвенно.

Недавно он купил авто,
бутылки даже не поставил.
Как называть таких? Во-во!
Хвостом крутящий Шарик.

Он вроде свой, но и не наш,
он постоит и скромно свалит!
Его не любит весь гараж –
и дома он не славен.

Таких, как он растёт процент,
за своего косят они в моменты.
Но нам известен тот момент,
когда они «туфту» нам лепят!

Так обойдемся же без гнид,
продолжим дружбу нашу!
Не хочет рюмку с нами пить,
пускай сидит он у параши.

2 мая 2004

Ни в чём себя не возомнил,
кем я хотел, тем я и был.
Лишь для своих я темой жил,
что накипело, говорил!
Учили бить, я тут же бил,
учили пить, я перепил.
Кому, какой, где интерес,
я в драку уличную лез.
Пускай проходит юный пыл,
я полной степенью дружил.
И друг пусть предал, ну и что?
Бокалы пью я за него!
Я сожалею иногда,
он как бы умер для меня.
И хорошо, что он ушёл,
не предавал, слегка подвёл.
Когда сказали, укради,
я не тянул своей руки,
всё оттого, что кражи ген
не обнаружил я совсем!
Я и не знаю почему,
когда крадут, я не краду.
Такая, значит, ерунда,
со мной творится завсегда.
А этот шёл, так и дошёл,
в столице улицы он мёл,
и среди сущих образин,
себя таким же сотворил.
Он стал начальником большим,
улучшил собственную жизнь.
А чтоб реально улучшать,
то нужно крупно урывать!
И он, конечно, не один, –
по свету много образин.
Что будет завтра? – не понять.
Вдруг всей страною будут красть!
Куда деваться мне тогда?
И не уедешь никуда,
крадут маршруты поезда.

1 мая 2004

Я вижу тех, кто не нашел приюта.
Существуют, не мечтая ни о чём,
будто заглянули на минутку,
жизнь, оставляя, на потом.

Проводят дни в тускнеющей надежде,
пьют водку, пиво по утрам.
И вид их, иногда, по-праздничному свежий,
ещё больнее режет по глазам.

Они как мусор, сброшенный на свалку,
живут, не ведая, любой мечты.
В желаньях страстных, как собаки палки
боятся к трезвости прийти.

Сурова жизнь, – на блюдце не подносят.
Не расслабляйся, – силу не растрать.
Они сломались, ничего не просят
и не желают что-то изменять!

И молодые там и среди старых
желают от спиртного погибать!
В личной слабости, утратах,
никого давно уж не винят.

Жизнь такова, – живём и, слава богу!
Вот только, существующих мне жаль.
Быть может, раз даётся выход на дорогу,
идти бы надо, – путь свой продолжать.

30 апреля 2004

Я играю на гитаре,
я играю рок, –
музицирующий парень,
погоняло Клоп.

Ни к чему себя мне слушать,
пусть послушает толпа,
для её горячих ушек
я беру аккорда два.

Скромен мой багаж вокальный
и талантливость скромна, –
дело в том, что я нахальный,
лбом пробьюсь и без ума!

И заполнен зал, бывает,
до предела, – дополна.
Кто угодно пусть гадает,
тайну знаю только я!

Знаю я, что рост дебилов
то спадает, то растёт.
В двух аккордах моя сила,
хэви-металл, херо-рок.

Ладно, всё! – Пошёл крутиться!
Разрывается толпа!
Приходите, разгрузиться,
посмотрите на Клопа.

30 апреля 2004

Не проси меня быть много лучше.
Ну чем, я плох в свободе говорить
не тому, что в школах был обучен,
а о том, что сам сумел открыть.

Посмотри, как счастлив я бываю,
когда песни возникают чередом!
О тебе и обо всём я вспоминаю
и мечтаю я как тополь за окном.

Я хочу рассказывать понятно
о себе, о том как вижу я людей,
от рожденья до последнего заката
в череде восторгов моих дней.

Да ты не трогай, осторожно прикасайся,
не цаца я, но и всё-таки пойми,
как устало сердце надрываться
в круговерти неуёмной трепотни.

Будет день, и будет наша ночка,
если бог мне право подарил
за него решать, какая строчка
свет увидит, потрясая этот мир.

Если я тебе уродлив, не прекрасен,
загляни в другие времена,
там ты можешь навсегда остаться,
чтобы слушать лучшие слова.

29 апреля 2004

Такой этап, опять захлопали в ладоши,
неистощимые в сплочённой похвальбе.
О, люди-люди, поколеньями поточными,
отцов ошибки повторяют в новом дне.

Возможно вы, и впрямь все оптимисты,
и в руки флаг вам с криками фанфар,
виток другой, но всё по-старому вершится
от повторений жалких я устал.

28 апреля 2004

Памяти поэта Евг. Евтушенко

Вот и всё, – ушёл поэт,
а с ним та часть эпохи,
которой больше в мире нет,
но есть незыблемые строки.

Он остаётся, – смерти нет,
разлука есть навеки!
Когда уходит свет-поэт,
его стихи нетленно светят.

Поэт ушёл, его восход
конечно сердце процарапал!
Стихи он пел, и каждый год
в Россию мчал из Штатов.

Прими, страна, – он жил тобой,
он пел Россию неустанно!
Ушёл поэт, пусть не святой,
кому простой, – кому-то странный.

Его разгадка в небесах,
он звал к принятию вселенной,
что отражается в глазах,
и словом льётся неизменно.

Он часть эпохи! – без него
уже не так мир ощущаем!
Да будет в памяти светло,
такой поэт не забываем!

Сказать «прощай», я не скажу,
нет для поэта смерти!
Его слова я повторю, –
свою спою я песню.

Дух остаётся навсегда
его поэзии трибунной, –
такой лиричной навека,
с дыханьем музы юной.

1 апреля 2017 / 20:30

Памяти поэта Евг. Евтушенко

В минуты скорбные мне хочется молчать,
хорошее припомнить об ушедшем.
В раздумьях добрых лучшее принять,
достоинства добавить к его чести.

Человек проходит жизни путь
и нам примеры в память оставляет.
Передаёт свой вечный труд,
за который чаще вспоминают.

Судьба свои приводит исполненья,
ломает планы, – не всесилен человек.
Не изменить нам промысла движенья,
каков отпущен, таким и будет век.

Смирение дано нам, как надежда
на то, что дальше там, – восходный мир
нас поведёт на новые свершенья
в иные измерения – эфир.

Да будет как угодно! – здесь нам память,
тот лучезарный свет и доброта,
с которой мы ушедших вспоминаем
и говорим хорошие слова.

Я говорю, но прежде я в раздумьях,
ушедший жив на памятном кругу.
Нас память единит и потому мы люди,
ушедших не забудем доброту!

5 апреля 2017

Памяти поэта Евг. Евтушенко

Поэт уходит, как и все,
но клад бесценный остаётся
в его стихах на той волне,
и в новой отзовётся!

Он сделал то, что не под силу
такое сделать никогда!
Он пел судьбу, он пел Россию,
весь мир попал в масштаб стиха.

И слава Богу, что он был,
и на века стихами остаётся.
И даже если канет мир,
стихи взойдут его как солнце!

Не исчезает никогда,
всё, что от бога достаётся!
Как дар небес горит звезда,
так дар поэта – это солнце!

Оно взойдёт среди веков,
среди вселенной где-то!
Нет смерти у стихов,
и нету смерти у поэта.

Слова живут, его дыханье,
там остаётся на века.
И как пример любви восстанье,
с надеждой, верой навсегда.

5 апреля 2017

Памяти поэта Евг. Евтушенко

Поэт уходит – возвращаясь,
припомнить хочется стихи.
Поэта книги я листаю,
стихи читаю, что спасли!

В стихах спасение витает,
оно приходит в трудный час,
когда весь мир не понимает,
когда беда стирает нас!

Они просты с великой силой,
ту силу называют доброта!
И правда в ней, как мир разливов,
где в свежести парят слова.

Слова спасают в час тревоги
и вырывают даже из петли,
когда мутит в беде убогой,
не может выхода найти.

Поэт масштабами великий,
в спасенье многих доброхот,
всегда останется попыткой,
живущих повторить его восход!

И стоит пробовать, – однако,
его пример неповторим.
У каждого своей судьбы задача,
поэт поможет, – будь решим!

5 апреля 2017

Памяти поэта Евг. Евтушенко

На всё не даст никто ответы,
на всё ответит только бог!
Кто знает, что там светит,
каков этап, каков порог?

Куда идём? – или, быть может,
уже мы катимся в обвал?
Покажет время – огорошит,
об этом разве кто сказал?

Мы можем только посудачить,
на шаг, на два вперёд, –
неровно контуры означить,
мешая дёготь в мёд.

Спроси любого, что он знает,
всего не может знать никто!
Человек предполагает,
располагает бог и всё!

И не фиг гнуть умняк на роже,
болтай что хочешь на шаги, –
на два, один не зная больше,
ты лучше честно помолчи!

За деньги можно баять в уши,
нести брехню сегодня тренд.
А совесть что? – Охота кушать,
за совесть платы не было и нет!

4 апреля 2017

Памяти поэта Евг. Евтушенко

Молчите, пожалуйста, – вам,
не судить большого поэта!
Всё что мог, он людям отдал,
занимал он достойное место!

И жил он трудом нещадным
и до последнего пел.
Принёс он построчное счастье,
брал каждый, кто захотел.

Он восходил и взошёл
пусть поостынет зависть.
Иногда, может быть, он и зол,
но себя выше многих ставил.

Он достоин большой высоты
воздаю я великую славу
при согласии чтившей страны,
что поэта вовек не оставит!

Велика ты страна на просторах
человечная в мире всегда!
Поэтов рождаешь – героев,
будет слава им на века!

Вы поэта зря не судите,
отбросьте политики дрянь.
Вы добром его помяните,
а судите лишь по стихам.

5 апреля 2017

Ищу слова, они легко приходят,
из ниоткуда будто бы идут,
но знаю я, что прожитые годы
на белую бумагу их кладут.

Со школьных лет, ещё мальчишкой,
не думал я словами жить, –
хотел, как многие, с отличной
девчонкой правильно дружить.

Я шёл в спортзалы, чтобы сильным
вернуться к ней, и чтобы защитить
её я мог, как супермен из фильма,
и, как герой, хотел её любить.

И может быть, любил? – кто знает?
Прошло так много уже лет.
Расстались мы, я пробовал словами
те чувства вытащить на свет.

Хотелось видеть, что же происходит?
И что за боль и горечь, какова?
Дни напролёт стихи я строил,
искал, стараясь, точные слова.

И мне, казалось, вот оно свершилось,
вот точно найденная связь!
И мысли с чувствами кружились,
надеялся, стихи подружат нас.

Но девочка, совсем не обратила
внимания на искренность тех слов,
с другим ушла, – меня не полюбила,
ей ни к чему был бред моих стихов.

Я с той поры не расставался со стихами,
людей за годы многих потерял,
но не расстался с верными словами,
и никогда я слов не предавал!

24 апреля 2004

О чём писать сегодня знаю,
несложно строчки отыскать,
я о любви стихи слагаю,
их для тебя легко писать.

Ты – ангел мой небесный,
в приюте временном, земном.
Как хорошо, когда мы вместе
слова любви, спеша, несём!

Твоё люблю простое имя,
в котором зашифровано моё.
Мой ангел радостный, – любимый,
о, как с тобой мне хорошо!

Ты для меня судьбы награда
вся радость жизни и покой.
И пусть в молве ты не святая,
я назову тебя святой!

24 апреля 2004

Не страшусь я банального слова
из альбома любовных стихов.
Я хочу улыбаться с любовью,
говорить много добрых слов.

Так что смейся со мной до упада,
погляди, как я жизнь восклицал,
в брызгах света из водопадов
моих чувств, о которых мечтал!

Ты и есть всех восторгов причина,
появилась мечтою в ответ!
Утверждай нашу радость улыбкой,
для улыбок рождён человек!

24 апреля 2004

Говори мне разные глупости,
выдавай от души сущий бред,
я хотел бы тебя долго слушать,
моя женщина, друг, человек.

Расскажи про любую нелепость,
хочешь умное, что-то, вверни!
Все слова твои – звучная прелесть,
из таких сотворяют стихи.

Будь всегда моей милой болтушкой,
я люблю неуёмный твой пыл!
Рассказав, только ты можешь слушать,
понимать всё, что я говорил.

Слов оттенки любые постигла,
пониманье, не каждой дано!
Может, просто, меня полюбила
за стихи и за что-то ещё?

Говоришь, что не любят за что-то,
это так, но с другой стороны, –
разве можно любить тех упёртых
торжества не узнавших любви?

Я наспорился, больше не буду,
есть любовь, у кого её нет.
О любви, слов твоих не забуду,
и тебе их скажу я в ответ!

24 апреля 2004

Я живу в простой многоэтажке.
У меня звонок есть на двери.
Пудель мой всегда на страже,
не дай бог, кто позвонит!

Он залает так, что страшно
самому бывает мне! –
И звонят, бывает часто,
кто ни попадя, весь день.

Двери скоро открываю,
подрываюсь от звонка,
и милиция бывает,
проверяет паспорта.

И пойти открыть несложно,
не проблема для меня, –
но однако раздражён я
когда ходят, кто ни попадя.

Утром в девять, иеговисты.
(Кто бы мимо их послал!).
Не стесняются ломится,
от призывов их устал!

Подсылали как-то Лялю.
Я с утра был с бодуна.
Мне о боге затрещала,
я стаканчик ей вина.

Лялю сразу смыло лифтом,
убежала дама в дым.
Показал бы иеговистке
силу фаллоса нагим.

А на дню заходит паря,
испугался парня я!
У него квадратом харя,
стрижка страшного качка.

Говорит, мол, не желаешь,
ножик фирменный купить?
Двери спешно закрываю,
этот впрямь бы мог убить!

Здоровенные мальчишки,
ходят, бродят по домам.
Предлагают кипу книжек,
что запрели по складам.

Часто нищие заходят.
Сам бываю без копьи.
Подчистую всё уносят,
мол, несчастные они!

Мне не жалко хлама денег,
но никак им не понять, –
начинаю в понедельник,
чтоб неделю угощать!

Так что, часто ниже нищих,
я бываю без рубля.
Мой карман ветрами свищет,
хорошо, что не всегда!

Что же делать? – Я не знаю!
Вот, намедни, был звонок,
двое строго мне сказали,
чтоб купил у них мешок!

«А не купишь, то задушим,
в этом выбросим мешке
у ближайшей сдохнешь лужи
в лучшем случае в реке!».

Я звонок не отключаю.
Пистолет я прикупил.
Сгоряча всех постреляю,
отсижу, – но буду жив!

Я хочу пожить подольше.
В голове запасы слов.
Говорят, в тюрьме попроще,
будет время для стихов!

И послушать, там найдутся
представители братвы, –
может даже запоются
мои лёгкие стихи.

Чтоб я был всегда свободен,
попрошу мне не звонить!
Если только не за солью…
Не прервите новый стих.

24 апреля 2004

Нам хорошо и вместе нам приятно
по сотке, под грибочки «накатить»,
почувствовать хотим мужскую сказку,
с друзьями в сказке побродить.

Не только ради хмеля льём в стаканы,
имеет место дружный разговор,
пусть с нецензурными идёт словами,
зато не слышит их никто.

Как хорошо, поговорить о переделах
в не радужном сегодняшнем житье,
мы на правителей наводим стрелки,
свобода слова нынче на коне!

Мы демократы все! – особо со стаканом
налитым водкой снова и ещё!
Неплохо быть в самообмане,
особо в пьяном хорошо…

Ты был не прав, Монтень-философ,
что пьянство резко в людях крыл!
У нас в стране проносят даже в космос,
чтоб коньячок под звездами хмелил.

А на земле до преставленья даже,
в России пьют до гробовой доски.
Ну, что же делать, если гены угрожают,
«Не будешь пить, подохнешь от тоски!».

Вот и гуляет Русь, пусть не во всём, святая,
под градусом прошедшая войну.
В Афганистане, правда, поменяли
привычку пить на анашу.

И мы не слышим моралистов,
фуршет желаем продолжать!
Реформы двинем по привычке,
на коммунизмы наплевать.

Идея Ленина нам корни подрубила,
нас гнали в очередь за всяким пустяком.
С бумагою туалетной дефициты были,
за водкой очередь – дурдом!

Не меньше пили и сегодня столько ж,
устал, – здоровья нет, так завяжи!
А если есть, плюс денежки, – попойка,
идёт пускай, пока не кончатся рубли.

Люблю ходить в мужские сказки,
побыть с друзьями пьяным в дым!
Не докатиться бы до пьянства,
пить водку с отражением своим.

24 апреля 2004

«Стихи – пустое», часто говорили
большие люди, выгод знатоки.
Я понимал иначе, лучшее увидел,
и выбрал труд, – писать свои стихи.

Грешил туманами. Как юноша в поэзе,
хотел вещать, не сознавая суть!
От подражаний, изысков своё созрело,
я в пелене очерчивал свой путь.

О чём писать, – сегодня сознавая?
Жму клавиши компьютера и жду,
когда польётся строчка основная,
затем, как пишется, так и пишу.

Без напряжения потоком льются,
ведут слова чудеснейший процесс, –
всегда спешат на выдохе из чувства
занять ряды по смыслу мест…

О, творчества загадочное чудо,
упорных лет расцветшие сады!
Всему небесному хвалу скажу я,
спасибо, жизнь, что научила ты.

Ты провела меня у пропасти зазнайства,
и от обманов срочно отвела.
Спасибо, жизнь, что долго обучался
и все стихи – есть следствие тебя!

Ты помнишь, жизнь, как мне досталось,
как на своём учился я стоять?
И главное, что навсегда осталась,
закалка лет, тебя правдиво воспевать!

Ты уж прости, бывает, слишком круто
беру оценок бьющих удила!
Причина в том, что ты мне приглянулась,
я так хочу, чтоб лучше ты была!

Как я люблю тебя, пусть из стихов узнают,
пусть без туманов главное поймут, –
не только для еды жизнь расцветает,
не просто так года проходят и цветут.

24 апреля 2004

Говорим, большущее спасибо,
устроителям народных бед,
всем сплочённым коллективом
из советских, светлых лет!

Вам спасибо за закалку,
в этом деле, видим, – знатоки!
Принцип ваш страною знаем,
нас дерут, – крепчаем мы.

Ничего, конечно, нет плохого,
что на всё растёт цена, –
патриот пойдёт, хоть голым,
лишь бы славилась страна!

Лишь бы этот самый Запад,
не подумал – дружный гад,
что реформами ослаблен,
и свернёт народ назад!

Ничего такого нам не надо.
С коммунизмом мы разобрались!
И теперь, пусть с голым задом,
сзади всех войдём в капитализм.

Мы ещё там всем покажем,
тренировкам дай пройти!
И тогда, всех застращает,
бицепс нашей нищеты.

Так что, тренеры, давайте,
гнать закалочный процесс!
Вы нас чаще награждайте,
не жалейте первых мест.

В спорте всякое, бывает,
прыгнул – голову разбил!
Двадцать лет, всего-то, начинаем
вырабатывать свой стиль.

Вы, пожалуйста не сомневайтесь
и за нас особо не болейте вы, –
посмелей нас в зимы закаляйте,
не уроним честь родной страны.

И ещё хотелось бы покрепче,
брали бы налоги всюду с нас, –
повышенье с радостью мы встретим,
недовольных укротит спецназ!

А в дебатах телефонных скажем,
и предметно всей страною назовём,
на количество нечаянных промашек
в деле сложно-тренировочном́.

Недовольство есть от нашего квартала,
лично к вам, товарищ президент!
Недовольны мы, что очень мало
из кремля собрались править лет.

Нужно бы ещё, на пару сроков,
рецидив спортивный по нутрям, –
газа хватит, нефтяных потоков
говорят, нескоро перекроют кран.

Вы, нас – олухов, пожалуйста, простите,
за назойливость к вам личных просьб,
нам палаток за границей закупите,
чтобы в дождь не капало на нос,

чтобы всей страной патриотично
мы покинули проблемные дома, –
жить в палатках более практично,
террористы не достанут нас тогда!

И не нужно приставам трудиться,
к должникам не будут приставать!
В дело будет пущена милиция,
с криминалом нам пора кончать!

Но, вы знаете, пусть не спешат особо,
этих самых мафиози укрощать, –
учим мы из «мягкого пути» приёмы,
на бандитах будем проверять.

Если всех их бедных пересодят
по закону и с присяжными в судах,
как на практике нам всей страной освоить,
забиранье пистолета при ударе в пах?

Или вот хромой дружок мой Ванька,
применять желает он костыль!
Как в кендо́, своею палкой,
семерых он пьяный уложил!

Так что, не спешат пусть с этим делом,
и вообще, зачем куда-то нам спешить?
Коммунизм уже не надо делать,
на татами будем головы клонить.

26 апреля 2004

Да, пожил я, пускай не всё случилось,
о чём мечталось – не сбылось,
однако ж, лгать я не могу, не научился,
не святой, конечно, всякое пришлось.

Ходил я и доказывал и спорил,
нет толка никакого, и намёка нет.
Жизнь коллективную не могут строить,
никому нет дела, чтоб для всех!

«Ну, как там?», в сёлах спрашивают люди,
«Какая жизнь нам обещается опять?
Что происходит в городе? Как будет?
Что снова в городах там натворят?».

А всё по прежнему, по-старому и будет,
крестьян по-новой дураками разведут, –
как забывали вас прорвавшиеся в люди,
так и сегодня вряд ли всех спасут.

При коммунистах, да! – вы пожили на славу.
Они и нынче у власти на верхах!
Вчера на частников он затевал облавы,
сегодня бизнес предлагает развивать.

Ну и развей! – попробуй что-то сделать,
когда копейки нету за душой!
Иди, батрачь! – и заливайся песней смелой,
что снова нам пора пойти на бой.

Нет! – хватит проливаний русской крови!
Оставим в прошлом тысячи обид!
Пусть бывший, поглядим, что он построит,
как людям даст по-новому пожить.

Едва ли даст, скорей замучает оброком,
налогами задушит ваш крестьянский быт.
Таких история не учит, никаким урокам
у нас не поддаётся высший чин:

«Народ народом, людей их много,
а я, счастливец, своё удачно ухватил,
трудом прогнутым перед строгим
вышестоящим. Сколь потратил сил?».

Что делать, братцы, я не знаю,
верховного спросите, может, скажет он,
как назовётся власть верховная такая,
и вправду ли для всех в стране закон?

Пусть скажет. Вы же с похвальбищей!
Боитесь по-старинке вопросить!
В съестном не будет никогда Россия нищей,
душа российская слетает вниз!

Забили русских, – страхом задавили,
безропотно страдают, чуда ждут!
Веревки из таких недавно вили
и будут вить, пока до ручки доведут.

Кто на словах не обещал селу подняться?
Но и до сей поры на месте остаётся всё.
Так вскиньте головы, потребуйте от власти!
Пусть власть из грязи вытащит село!

26 апреля 2004

Не скажу, что ты прекрасна,
как селёдки Дома Мод,
но твой ум, естественная грация
выше всех в Домах красот.

Не могу смотреть без смеха
на худющее бабьё, –
то показывают сетки,
а то какое-то рваньё.

Не стыдящиеся Ляли,
по доске проходят голышом,
лошадей так ценят дяди,
зубы, ноги, – всё пучком!

И простят пусть за нахальство,
забираюсь я в интим, –
их берёт всегда начальство
в баньку с делом молодым.

Не моим соваться фейсом,
но скажу вам от души,
ни с одной бы даже сексом
не хотел бы задружить.

Если тело продаётся,
значит, в теле бес сидит!
А умишко там найдётся,
то есть, может, может быть.

Высоты в той моде нету.
И кому нужна та высота?
Склонным к рвотному балету
видеть формы-телеса!

Да простят меня мод гуру,
что художниками звать, –
этих девочек фигуры
в снах опасно созерцать.

Понимаю, деньги тешат,
можно миру подгрузить, –
по ушам легко проехать,
показать дурацкий шик.

В общем, в ваши не пойду театры,
за бесплатно, – за деньгу.
Жалко время на пустое тратить,
в драмтеатр лучше я схожу.

И тебя, подруга приглашаю,
мой прекрасный человек!
Красота не внешностью блистает,
красота внутри как свет.

26 апреля 2004

Посмотри, какой он хищник,
любит в жизни оторвать!
Начинал, косил под нищих,
песни в честь их запевал.

И ещё он пел блатягам,
про судьбу крутой братвы!
Стал сегодня жирным скрягой,
перешёл с людьми «на вы».

От халтуры открестился,
мол, случайно запевал!
На случайном объявился,
популярным сразу стал.

А, когда масть покатила
и удобней стало жить,
потянулся всею силой
что-то общее пуржить.

И не слышно больше песен,
о проблемах русских зон!
Власть куском сегодня светит,
тем куском он увлечён.

На фига ему народец
с неудавшейся судьбой?
Он сегодня полководец
под кремлёвскою рукой.

Я мурла его не вижу,
выключаю даже звук.
Его новый гадок имидж,
не мужицкий, – имидж сук!

26 апреля 2004

Алчные оторвы заполняют наше время,
говорят, что без рвачей никак нельзя.
И мешает жить им наше поколенье,
по течению плывущих в никуда.

Здесь нам отвели пустые роли,
даже пенсий накопить нам не дают.
Поколенье переломов никакое,
будто под ногами путаемся тут.

Не берут нас в фирмы на работу,
как сумеешь, так – живи!
Будешь бомж – твои заботы,
вот такие испекли нам пироги.

Мы же на руках несли божка их,
отплатил он, как положено сполна,
хапнул денег, – нанял стражу
и плюёт он свысока.

Скольки видели уже кумиров?
Этих трудно, невозможно пережить!
Террористов выбьют по сортирам,
неугодных будут нас «мочить».

Подождите, только дайте волю,
под закон засунут ловко нас!
Поколенье с выдержкой изводят
и в могилы выбросит спецназ.

Кто пристроился, – жируйте,
не промажьте в сытую губу.
Ни о ком из нас не памятуйте
ваша память мёртвым ни к чему.

Мы уйдём, а вы спокойно пойте
старых песен пошленький ремикс.
За идею нас учили биться стойко,
нужно если, за неё отдать и жизнь.

Подлецы сказать, наверно, слабо,
изуверы, видимо, точней!
Продолжайте ненасытно хапать,
для защиты ставьте палачей!

И пускай вам светит ваше солнце,
воздух, можно тоже продавать!
Мы ж идём до дней последних к гробу,
чтоб в тени сортиров погибать.

26 апреля 2004

Расскажу, как дни проходят,
самое смешное – дни идут.
И ещё смешнее то, что годы
световую скоро наберут!

И пускай берут любую скорость,
лишь бы получилось, не прошло
мимоходом то, что очень просто
отличает человека от всего.

Те пошли на четвереньках,
о достоинстве, толкуя в эти дни,
пол-России задавили на коленки,
остальная в бойне за гроши.

Ходят в церковь, раз уж разрешили,
к власти лезут наши все годки.
Коммунисты бывшие вкусили
применимость божьей правоты.

И скажу тебе, что жить не плохо,
если речь веду я о себе, –
за стихи мне даже на галоши
не дадут при солнце и луне.

Здесь один другого зажимает,
душат власти, – бандюки,
плохо тем, кто много понимает,
не меняя честность на рубли.

Им таким здесь часто плохо,
потому, как понимаешь сам,
уваженья не имеют лохи,
не нужны такие господам.

И живут здесь основною массой
по понятиям, естественно, братвы!
Стал народ единым классом,
на разборки ходят и в суды.

Там закон блюдётся строго,
мелкую зверушку садят в клеть,
а одну большую для урока,
попросили малость посидеть.

Суд наш строг ещё и в таксе,
соблюдай, уж, коль, попался ты.
Криминальным делом занимайся,
только таксу – соблюди!

А недавно, друг мой бывший, Ваня,
что скололся, дохнет от иглы, –
мне сказал, что большее вниманье
наркоманам уделять должны.

Мол, мы все, несчастные больные,
открывайте люди кошелёк!
А иначе вымрет вся Россия,
так что, денег дай, Колёк.

Я давал, уже не знаю сколько,
у других он тоже выпрошал.
От лечений нету толка, –
деньги он за ширку отдавал.

С ними борются спецслужбы
и всерьёз не могут победить,
может той борьбы вести не нужно,
и не проще ль будет разрешить?

Пусть кто хочет, помирает,
чести ль много жить в стране,
где один другого подминает
в необъявленной войне?

Стали многие, как крысы,
а иные прям волки,
захотят и что-то не подпишут,
а к другим не подойди!

И пугают внешним видом,
мол, со мной ты не шути, –
я по жизни столько перевидел,
подниму враз и на ножи!

Так что я хожу с «волыной»,
вдруг чего, хоть отобьюсь!
В нашем мраке только сильных
уважает мама-Русь.

В нашем мраке правят черти,
с кодлой маленьких чертят, –
так, что не боюсь я смерти
и нестрашно умирать.

Приезжай к нам на побывку,
всё увидишь лично сам.
Может, выкурим мастырку,
и, конечно, по сто грамм.

27 апреля 2004

Анатомия порока
будет мной преподана!
Делай вывод, с кем и сколько
можно что, – чего нельзя.

Будь во всём ты ограничен,
потребляй по мере сил,
парень внешне симпатичный
да и видно не дебил.

И особо увлекаться
женским полом не спеши,
надо б телом накачаться –
и желательны мозги.

Не тянись к плохим ребятам,
что наркотик продают,
а от них бывает всяко,
даже срок за них дают!

И потом пригнёт привычка
до могилы доведет!
И совсем не симпатично –
молодому сразу в гроб.

Жизнь прекрасна, хоть и часто
тебе кажется плохой.
Что поделать? – Поучаствуй,
улучшай её собой.

Там, где лихо, там, где горе
отыщи свою вину.
Ты же тоже часть народа,
ходишь к общему столу.

Ну да ладно, – я отвлёкся,
тему буду продолжать.
Очень плохо, если льётся,
краны надо закрывать!

Голова твоих соседей
может быть возмущена!
Не кури в своей постели,
загорается она!

Не спеши порезать вены,
если милая с другим,
стала в позу на колени,
Камасутру учит с ним.

Ничего ещё не значит,
вывод делать не спеши!
Для другой ты предназначен,
той, что будет для души.

Если друг тебя подставил,
потихонечку предал, –
удались на расстоянье,
полюби просторов даль.

В мелочах не зарывайся,
ничего не выясняй.
Сам собою оставайся,
кто есть рядом, различай.

Если будешь даже битым,
ни за что, и ни про что, –
не спеши вином залиться,
отвернуться от всего!

Поищи людей, – есть люди,
и найдя, не допусти,
чтоб для них ты стал обузой,
ценность чувств побереги.

Я и сам был как-то пьяный
и подумал, всё – ничто!
Но нашёл в своём кармане
«сотку» друга «на пивко».

Если проявляется заботу,
покажи к другим вдвойне!
И не слушай никого ты,
поступай, как хочется тебе.

На добро – добром ответствуй,
денег занял, в срок отдай!
Как другие не злодействуй,
человеком проживай.

Ну, а если всюду крысы,
подгрызают твою суть, –
к богу можно обратиться
и спокойствие вернуть.

Он во всём тебе поможет,
только помощь разгляди!
Не, по-твоему, он хочет,
а как лучше впереди!

Его промысел домысли
и, однажды, так устав,
не захочешь ты раскиснуть,
и поймёшь, что взрослым стал…

Анатомию порока
всю пока не преподал.
Развивай мои уроки,
я их тоже развивал.

28 апреля 2004